Континент - Страница 30

Конный двор, как здесь называлось место продажи животных, я нашел только минут через тридцать. Исходил указанную часть города вдоль и поперек и, наконец, у самой стены обнаружил-таки искомое.

– Нужна лошадь. Здоровая, смирная и дешевая, – сообщил я пропахшему потом торговцу в драной рубахе. – И быстро, желательно.

– Сбруя нужна? – деловито поинтересовался тот.

– Да, полный комплект.

– Двадцать пять золотых – и у вас будет самая лучшая из нечистокровных лошадей в этих краях.

Вот жлоб. Раньше животные обходились мне примерно в десятку вместе с седлом и всем остальным.

– Не пойдет. Я знаю цены. Пятнадцать золотых – максимум. И то если вы дадите мне лошадь не позднее чем через пять минут.

Торговец посмотрел на меня, горестно кивнул и быстро отправился куда-то внутрь длинного сарая. Откуда и появился через несколько минут, ведя за собой заморенного вида клячу.

Мы с лошадью уставились друг на друга с одинаковым подозрением и быстро разгорающейся неприязнью.

– Ее зовут Золотце, – сообщил торговец, седлая клячу. – Вот, покормите ее морковкой.

Я аккуратно протянул животному овощ и еле успел отдернуть пальцы, на которых едва не сомкнулись крепкие желтые зубы. Скотина, чувствуя свой выигрыш в первой схватке, гнусно заржала. Похоже, я с ней еще натерплюсь.

– Все готово, господин. – Торговец протянул мне поводья. – Можете хоть сейчас отправляться в путь.

– Спасибо. – Я отсчитал пятнадцать золотых кругляшей. Надо срочно искать еще деньги.

По дороге к воротам я остановился около первой попавшейся продуктовой лавки и, не особо выбирая, набил рюкзак какими-то колбасами, окороками и хлебом. На неделю хватит – и замечательно.

Выехать из города удалось так же легко, как и попасть внутрь. Теперь – вперед, на восток. Пора уже двигаться, не отвлекаясь на всякие ненужные вещи.

Лошадь шла на удивление бодрой и ровной рысью, не пытаясь показывать свой норов. Я даже удивился. Может быть, она, конечно, задумала сделать какую-то неожиданную пакость, но пока что все было до странности замечательно.

Мили ложились под ее копыта одна за другой, мелкие деревушки проплывали по сторонам, теряясь вдали…

А затем дорога начала все сильнее и сильнее уходить к югу. И на одном из поворотов я остановился в раздумьях. В восточном направлении отсюда отходила узенькая сельская дорожка, совсем не похожая на мощеный тракт, по которому я ехал до сих пор. Свернуть на нее? Велик шанс оказаться в каком-нибудь селе в лесу, из которого дороги больше никуда не ведут. Продолжить ехать по тракту? Ну так он, по всей видимости, идет напрямую в столицу, а мне туда не очень-то надо.

В конце концов, на мое решение повлияла пришедшая в голову мысль о том, что если меня все же будут искать, то первым делом проверят главные дороги, а только потом уже возьмутся за такие вот тропы. Не знаю уж, правильно я рассуждал или нет, но выбор был сделан, и под копытами лошади оказалась не брусчатка, а утоптанная твердая земля.

Где-то с час я неспешно ехал по извивающейся среди деревьев дороге. Спокойно, не торопясь и не пугая немногочисленных встречных крестьян на телегах, груженных красивыми ровными бревнами. Где-то впереди точно были лесные вырубки, а значит, и какое-нибудь селение. Но по-прежнему оставался открытым вопрос – существует ли еще одна дорога, ведущая прочь из этих краев. Судя по не особо оживленному проселку, по которому я двигался, мои опасения вполне могли сбыться, и путь из этих мест существовал только один. Впрочем, возвращаться назад все равно нельзя, поэтому, если что, придется опять топать через лес.

Тихая дорога среди деревьев убаюкивала и настраивала на мирный лад. Я даже начал думать о том, что, наверное, слишком поспешно уехал из города – не обязательно ведь смерть старика запишут именно на мою совесть.

А затем повстречавшийся мне мальчишка на рыжем коне неожиданно развернул свою скотину и умчался вдаль. В груди обосновалось неясное томление – я чувствовал, что начинаются какие-то неприятности, но не до конца понимал какие.

Еще минут двадцать пришлось ехать в полном одиночестве – навстречу мне явно никто не спешил. А затем, повернув в очередной раз за группу деревьев, я увидел толпу крестьян. И остановился.

Мрачные насупленные мужики, числом около полутора десятков, стояли плечом к плечу, перегораживая дорогу. В руках у них были зажаты вилы, оглобли… Парочка крайних держали натянутые луки.

Стрелы были направлены в мою сторону.

– Братья, это он! – раздался восторженный крик жреца, спрятавшегося за строем крестьян. – Это он, душегубец!

Толпа заворчала и чуть-чуть пододвинулась вперед, очевидно, не понимая до конца, что же нужно делать. Я тоже этого не знал и теперь лихорадочно соображал, рассматривая преграду. Все равно, каким образом местные прознали про смерть старика, об этом можно подумать как-нибудь потом. Главное – то, что вперед мне пробиться сложновато. Насадят бедную лошадь на вилы, а потом приголубят меня самого дубиной по башке – и все.

Разворачиваться и убегать? Так за спиной останутся лучники. С такого расстояния даже я сам, наверное, попаду в спину удирающего всадника. И куда я, кстати, собрался удирать? Обратно на тракт, где меня наверняка тоже будут ждать?

– Люди, я просто мирный путник! – завопил я, поднимая вверх руки. – Что с вами? Вы меня с кем-то спутали! Брат, я не тот, кто вам нужен, мне просто надо проехать дальше!

– Не слушайте душегубца! – взвизгнул жрец. – Хватайте его, братья!

Толпа шагнула в мою сторону, а один из лучников, то ли не удержавшись, то ли приняв крик жреца за сигнал к действию, спустил тетиву.